Документальная X Художественная Фотография
I. Simon Roberts / «Motherland»
Известный документальный фотограф Саймон Робертс путешествовал по России в период с июля 2004 года по август 2005 года, чтобы сделать снимки в более чем двухстах различных местах по всей стране и создать один из самых обширных и всеобъемлющих проектов о её жизни и пейзажах. Этот масштабный проект заставит вас проникнуться атмосферой того времени, бытом, культурой, а также атмосферой знакомых локаций. Образы, запечатлённые Робертсом, вовсе не клишированы и не представляют жизнь в России как придавленную повсеместной нищетой и настроениями отчаяния; скорее наоборот, фотографии демонстрируют по-своему красивые земли, на которых живут преисполненные оптимизмом и внушающие уважение люди с глубоко укоренённым чувством национального достоинства. Саймон поясняет, что фотографии были сделаны с целью исследовать понятие «скромной красоты» России. Автора приятно удивил тот факт, что, признавая недостатки своей страны, тем не менее, россияне считают, что их Родина — это замечательное и исключительное место. Они видят Россию как свой дом, и смотрят на её пейзажи и людей, как на нечто уникальное — неотделимое, духовное, порой даже почти святое. Эта туманная духовность и неиссякаемый патриотизм, эта «русскость», неуловима в своём распространении на многие тысячи километров с запада на восток.
«Motherland — это произведение искусства, а не просто серия снимков. Это уникальный поэтический сборник визуальных образов — ландшафтов и фигурных исследований людей через их эмоциональные портреты. Палитра красок и настроений, всепроникающий дух меланхолии и внимание к деталям делают работу Саймона по-настоящему грандиозной и достойной высших оценок.» Мартин Бёрнс, Curator of Photographs, V&A.
instagram - 64mag - vk.cc/5fxdmq
II. Andrey Shapran / «Cape North»
Андрей Шапран, фотограф: «Цель проекта "Крайние Земли" — рассказать о территориях, которые находятся за пределами внимания обычных людей. Это всегда северные территории Российской Федерации — закрытые для посещения и засекреченные в советский период. Сейчас они не менее труднодоступны, хоть и по другим причинам — чисто техническим. Четырехмесячная поездка на Чукотку в 2015 году стала очередным этапом в моем проекте.
Северный Мыс — это название дал территории лично Джеймс Кук, дрейфовавший здесь в 1778 году. Это была самая северная достигнутая им точка материка. В России тогда на престоле была Екатерина II, а эти земли только проступали на картах из белого пятна. В советское время Северный мыс был одним из самых закрытых мест на земле: здесь располагались воинские части, база ПВО, здесь принимали и отправляли военные самолеты. Это называлось "аэродром подскока" для стратегической авиации, когда она полетит бомбить Америку.
Сегодня эта земля почти полностью свободна от присутствия людей — население мыса сократилось с 17 000 до трех десятков человек, здешний поселок Мыс Шмидта был официально отселен в 2013-м. Военные понемногу начинают возвращаться в район аэродрома, но из пустынного поселка это практически не заметно.» (отрывок из интервью для проекта front.photo)
— С какими трудностями Вам пришлось столкнуться, находясь и снимая в столь суровых условиях?
«Во-первых, конечно, холод. С ним было очень трудно справиться, к этому почти невозможно привыкнуть. Если бы он был только снаружи, на улице, то это было бы очень хорошо, но в моей комнате температура почти не превышала 10-13 градусов по Цельсию. У меня не было ни единого шанса по-настоящему согреться, не говоря уже о том, чтобы почувствовать себя комфортно.
Во-вторых, глубокий снег. Иногда было невероятно трудно вытащить мои ноги из него, чтобы сделать шаг вперёд. Огромные сугробы человеческого размера формируются повсюду в течение нескольких часов, и когда они пересекали мой путь, вид затемнялся и на глазах преобразовывался ландшафт вокруг меня.
Наконец, ветер тоже был не подарок. Самые сильные метели взревели после того, как ото дня ко дню погода становилась всё ужаснее, даже для стандартов Северного Мыса. Сильная пурга и плохая видимость стали неотъемлемой частью условий моего труда. Мои пальцы были заморожены, мое лицо и глаза резал колючий снег.»
III. Simon Roberts / «Polyarnye Nochi»
Беспощадные и драматичные зимы считаются отличительной особенностью России и почти всегда ассоциируются с ней. Русская зима несёт в себе как множество трудностей, например, экстремально низкие температуры, физические лишения, атмосферу одиночества и отрешённости, так и необычайную красоту. Именно величие яркой и характерной русской зимы было романтизировано в творчестве художников-реалистов девятнадцатого века, а также в произведениях современных режиссеров — Тарковского и Звягинцева.
Из-за вечного сумрака, плотно окутывающего Крайний Север России с декабря по середину января, обусловленного полярной ночью, документалист Саймон Робертс снимает при естественном освещении всего пару часов в сутки. Его проект под названием «Полярные ночи» мы можем рассматривать как срез современной российской жизни, а также как своеобразный «road movie» из длительного путешествия по северным широтам. В объективе Робертса — города, занесенные снегом по ручку двери, тишину которых нарушают лишь крошечные фигурки людей, растворяющиеся в синеве полярной ночи. Вглядываясь в эти снимки, понимаешь, что главный герой фотографий — не человек, не город, а сама зима. Мрачность и холодные тона снимков Робертса намекают на сюрреалистичность запечатлённого, а длительная выдержка помогает захватить в кадр как можно больше деталей.
«Изобретательность человека перед лицом могущественной природы является одним из главных аспектов этих фотографий. Но они также исследуют то, каким образом природа, в частности зимой, умеет трансформировать, украшать и маскировать рукотворный мир. В этих фотографиях ощущается намёк не только на непростое сосуществование человека и природы в суровых условиях, но и на уловимую и неуловимую красоту, которая возникает в результате этого неустойчивого альянса.» © Александра Леннокс, «Intelligent Life», 2008.
IV. Evgenia Arbugaeva / «Weather Man»
Вячеслав Короткий — полярник и метеоролог с большим стажем. За последние тридцать лет он побывал на многих российских судах, дрейфующих в северных водах, а в последние годы перебрался на полуостров Русский Заворот, в бывший посёлок Ходовариха, ныне являющийся арктической заставой. Туда Вячеслав был послан государством для измерения средней температуры, а также сбора информации о снегопадах, дующих здесь ветрах, отливах и приливах. До ближайшего населённого пункта отсюда добираться около часа на вертолёте в любом направлении.
Евгения Арбугаева, фотограф: «Я родилась в портовом посёлке Тикси на берегу моря Лаптевых. В детстве мой отец, учитель биологии, часто брал меня с собой на рыбалку, а иногда мы ездили на полярную станцию, где метеорологи угощали нас чаем с морошковым вареньем, рассказывали о северном сиянии, показывали атлас облаков. Мне навсегда запомнилась эта полярная романтика. Когда летом 2013 года я отправилась в путешествие на борту ледокола "Михаил Сомов", который доставляет провизию на труднодоступные арктические метеостанции, эта романтика встречалась уже не везде. Мне казалось, что многие полярники как будто бы отбывают вахту. Но через два месяца плавания я высадилась на полуострове Русский Заворот: здесь, на станции Ходовариха, я познакомилась со Славой и поняла, что должна сюда вернуться».
Так и произошло — Евгения вернулась в Ходовариху той же зимой. С собой у неё была камера, коробка апельсинов, шампанское, чтобы отметить Новый год, и клетка с попугаем — в подарок для Вячеслава. Евгения остановилась в пустующей комнате, где раньше жил второй метеоролог. Она собиралась прожить на полуострове три недели. На вторую неделю пребывания на неё внезапно нашла хандра, и она решила поговорить об этом со Славой.
«Хандра — это из-за того, что у тебя много ожиданий. Вот и мучаешься, а если ничего не ждешь, то совсем спокойно. Только кажется, что каждый день здесь похож на другой. Вчера мы видели северное сияние, как оно бегало по небу. Красивое, правда? Сегодня хорошо было видно звезды, а ведь всю прошлую неделю они прятались за облаками. А сегодня на море было сало — ледяные кристаллы на поверхности делают воду матовой. Здесь что ни день, что-то новое!»
В последний приезд Евгении на полуостров, Слава с грустью отметил, что вскоре ему придётся покинуть эти места и вернуться к жизни в своём родном городе, Архангельске. Когда Женя удивлённо поинтересовалась, почему он так грустит по этому поводу, то метеоролог ответил: «Меня тянет в эти места. Можно сказать, что я здесь живу, как на большом корабле: со всех сторон море, без которого я жить не могу.» На протяжении многих лет Слава периодически возвращается в Архангельск, где живет его жена, но ему каждый раз тяжело справляться с жизнью в большом шумном городе, после стольких лет, проведенных в изоляции. «Он не видит себя живущим в городе. Он боится автомобилей, ему не нравится тот факт, что нужно ходить лишь в специально отведённых местах. Он не понимает, почему все куда-то бегут и почему никто не останавливается, чтобы поговорить или просто поздороваться.» После выхода на пенсию Слава планирует вернуться в старый дом своих родителей, расположенный на берегу реки, где он может быть в гармонии с природой. А в Ходоварихе летом построили новый дом, с компьютером и автоматической системой наблюдения.
V. Alexander Sennikov / «Soviet Relics»
Ностальгия по прошлому так или иначе задевает каждого из нас, в особенности воспоминания по ярким годам жизни в советском пространстве или эмоции и представления о них из рассказов бабушек и дедушек. К сожалению, многие ставшие культовыми вещи той эпохи были безжалостно выброшены в 90-х с приходом моды на «евроремонт» и повсеместным прорывом западной продукции.
Удивительно, но Александр Сенников по образованию не художник и не фотограф, а программист, который недавно начал снимать, но уже успел прославиться благодаря своим снимкам с натюрмортами советского периода. Александр, можно сказать, создал свою машину времени, которая отматывает годы жизни в сознании зрителя, стоит только ему взглянуть на снимок. Бухгалтерские счеты, зонтики, калоши, памятная всем «Столичная», а с ней же и «Докторская» напоминают о тех временах, когда самые простые вещи приносили искреннюю радость. В натюрмортах Александра Сенникова мы не видим человека, но отчетливо можем представить, что он отошел на минуточку, сейчас вернется, а колесо истории снова придёт в движение.
VI. Martin Wágner / «Ways»
Мартин Вагнер, документальный фотограф из Чехии, проехал от Украины до Сахалина, чтобы понять, как живут люди на территории бывшего СССР. Отказавшись от цвета, автор оставляет для нас только черно-белые чувства. Реки сменяются горами, плавно перетекая на кухни и улицы населенных пунктов. Побывав 33 раза в России и на Украине, попутно найдя себе жену в Красноярском крае, Мартин представляет нам классический документальный подход, где тщательно и не без доли поэтичности консервирует изменения, произошедшие с нашими странами.
На фотографиях бывший СССР предстает перед нами деформированным ландшафтом с человеком внутри и бесчисленным количеством дорог. Особое значение имеет визуальное воплощение пути, автор будто задается вопросом: «Куда все идет?» — или, если быть точнее: «Куда привели эти потрясения?» Символы советского времени постепенно растворяются, но в то же самое время молчаливо наблюдают за происходящим. Уходящая натура провинции, так популярной у фотографов, через фотоаппарат Мартина предстает визуальными точными высказываниями. Время будто замерло, зритель не замечает, где фотографии 1998 года, а где 2011-го. Убрав исторические маркеры, автор, подобно лучу света, медленно пробивается к самой сути происходящего.
VII. Elena Chernyshova / «Days of Night — Nights of Day»
«Приятный голос стюардессы сообщает: "За бортом минус 27 градусов", и в самолет врывается ледяной воздух, от которого щиплет щеки и нос. Автобус двигается в сторону Норильска. За окном зыбким призраком проплывает поселок военных летчиков Алыкель, недостроенный и уже полузаброшенный. Вдоль обочины тянутся трубы теплотрасс и электрические столбы. Сквозь клубы пара и дыма проявляются очертания крупнейшего и сравнительно молодого металлургического комбината "Надежда". Все вместе складывается в идеальные декорации к фильму о ядерной катастрофе».
Норильск, в котором живет больше 170 000 человек, является одним из крупнейших в мире городов, расположенных за полярным кругом. Город, затерянный в тундре, на тысячи километров отдален от других крупных населенных пунктов России, с которыми у него нет наземного сообщения. В Норильск можно добраться только на самолете, а в летние месяцы, когда открыта речная навигация по Енисею, — на теплоходе. Мир за пределами города норильчане называют «Материк».
VIII. Andy Freeberg / «Guardians»
В феврале 2008 года американский фотограф Энди Фриберг, будучи в Петербурге, решил посетить Эрмитаж. Он был очень удивлён, обнаружив рядом с великими картинами чинно сидящих женщин. Смотрительницы и их образы настолько впечатлили Энди, что он создал целый фотопроект, посвящённый им, который озаглавил «Хранители».
IX. Jan Brykczynski / «Boiko»
Этнографическая группа украинцев, живущих на северных и южных склонах Карпат и в Прикарпатье, впервые была названа бойками в предисловии к «Грамматике» священника Иосифа Левицкого в 1831 году. Представители народа, предположительно развившегося из кельтского племени бойцев, сами себя бойками не называют, предпочитая слова верховинцы, горальцы, русины и подгоряне. Местные жители употребляют слово «Бойковщина» только для обозначения своей обширной территории — около 8 тысяч квадратных километров в Ивано-Франковской, Львовской и Закарпатской областях с просторными лугами, полями и крайне аутентичными пейзажами. Во время Всеукраинской переписи населения 2001 года к этнической общности бойков себя причислил всего 131 человек. Сегодня бойки, сохранившие в повседневной жизни много старинных обрядов и обычаев, занимаются в основном земледелием, скотоводством и художественными промыслами.
X. Laurent Kronental / «Souvenir d'un Futur»
Фотограф Лоран Кроненталь снимает пожилых обитателей пригородов Парижа, застроенных в середине прошлого века в футуристическом стиле. Эти парижские окраины — воспоминание об альтернативном будущем, не случившемся, но воплотившем свои ожидания в монументальных строениях.
Район «Большие ансамбли» стали строить под Парижем в начале 1950-х годов, почти сразу после Второй мировой войны, чтобы справиться с проблемой жилищного кризиса. Уже через несколько лет после заселения многие жильцы покинули новостройки из-за отсутствия рабочих мест рядом с домом.
Фотопроект «Souvenir d'un Futur» – это промежуточный итог четырёх лет посещений Лораном «Больших ансамблей». Путешествие по этим заброшенным и пустынным пространствам рождает философские вопросы о равнодушном отношении к старым людям. Гигантский массив этих заброшенных зданий, кажется, медленно тонет в бесконечном океане бетона. И лишь изредка встречающиеся жители нарушают эту молчаливую гармонию модерна. Отчаяние и надежда сталкиваются со скептицизмом и верой. Эти «памятники», живущие воспоминаниями о времени, олицетворяют хрупкую силу молодости, всегда безрассудно верующую.